Рин, с матным припевом в голове
Понять, что перед миром ты нагая и одна-одинешенька и мир, всеми своими гнойными нарывами и лучистыми искрами счастья, тоже.
Вы равнозначны и равноценны.
Вы равнозначны и равноценны.
Может, звучит слишком кощунственно и самонадеянно - воспринимать себя равной цене мира, а Мир - ценой себе, но...
Если когда-то я закрою глаза, чтобы их не открыть более в этом теле, можно считать, что мой мир погиб вместе со мной. Ведь все субьективно.
и даже та бездна, в которую я не падаю, не прыгаю, а делаю шаг, раскидывая руки для приветственных и ласковых обьятий, она... не страшна, для меня.
И только для меня.
привет, лучистая моя. Дай я тебя обниму.
И ты меня обнимай.
Мне подумалось, что бездна - это недалеко от пустыни. Это тоже - пустыня - ведь там есть все и нет никого на миллионы вздохов вокруг. Значит, это не-мировое (и часть мира более чем нужная) пространство, мне понятно и близко. И создается, отчасти, мной.
Черненный василиск, серебро чешуи которого оттеняют старые синие крылья, танцует в пустыне искрящейся синевы холодных звезд.
И ему хорошо. Ведь не может принести боль космический холод и Ничто тому, кто рад даже им.
мы танцуем. Танцуйте с нами